Усть-Илимск Online

Уважаемая редакция, тема ведения охотничьего хозяйства, которая затронута на страницах вашей газеты, на самом деле актуальна и затрагивает интересы многих жителей Иркутской области. Но, читая строки статьи Юрия Удоденко, понимаешь, чьи уши торчат за полемикой вокруг ограничения охоты на самок диких копытных...

Если руководство управления Россельхознадзора по Иркутской области избрало площадкой для обсуждения постановления губернатора Иркутской области № 242-па «Об ограничении сроков летне-осенней и осенне-зимней охоты в сезоне 2008-2009 годов» газету «Байкальские вести», я, как профессиональный охотовед, отработавший инспектором охотнадзора Усть-Илимского района с марта 1984 по февраль 2008 года, хотел бы довести своё мнение о сложившейся ситуации до читателей.

Зная ситуацию, как говорят, изнутри, хочется кратко изложить читателям предысторию вопроса и пояснить, из каких таких соображений Россельхознадзор вдруг прозрел и проявляет столь своеобразную заботу о братьях наших меньших.

Начнем с того, что в 2005 году на федеральном уровне было принято решение о ликвидации охотуправления и передаче полномочий по охране и использованию охотничьих животных во вновь образованный орган - Россельхознадзор. Штатный состав и всё имущество - автотранспорт, средства связи, здания, оргтехника, даже остатки не выданного обмундирования - были переданы новой организации.

Руководители ликвидируемых управлений с пониманием отнеслись к правительственному решению и без каких-либо проволочек, в оперативном режиме создали условия для работы новой структуры. Возглавил её Борис Петрович Самарский (в своё время работавший начальником отдела КГБ-ФСБ Усть-Илимского района – охотник, рыболов-любитель). Как человек, ни по образованию, ни по опыту работы не имеющий ничего общего с ветеринарным, фитосанитарным, охотничьим, рыболовным и многим другим, надзором, попал на эту должность, наверное, когда-нибудь он расскажет сам. Но то приданое, которое Борис Петрович получил, позволяло не думать о проблемах хозяйственно-бытового плана, а с ходу заняться вопросами производства.

Свою деятельность он начал с того, что стал выстраивать «вертикаль власти» через ликвидацию самостоятельности, профессиональной пригодности, независимости районных служб охотнадзора. Бессменным проводником этих идей являлся его верный друг и соратник Георгий Марков, человек, у которого выражение «биолог-охотовед» вызывает нескрываемую ненависть, которую он, не стесняясь, высказывает при любом удобном случае. Этот «иммунитет» ему привила районная служба охотнадзора под моим руководством. Именно в то время Марков жил в Усть-Илимске и любил вольготно поохотиться.

Дорвавшись до власти в сфере охоты и рыболовства, «земляки» первым делом отстранили меня от должности. А «командиром» поставили Сергея Привалихина, некогда подчиненного Маркова, которого в феврале 2005 года вместе с другими жуликами охотинспекторы задержали при разделке незаконно добытого лося в запрещенные для охоты сроки. За этот и подобные вопиющие факты служебного хамства в октябре 2006 года 54 сотрудника Иркутского областного охотнадзора коллективным письмом призывали Самарского остановить беспредел, творимый Марковым. Однако этого не произошло.

К сожалению, в тот период региональные СМИ не отреагировали на эту проблему, в отличие от темы, обсуждаемой сегодня. Мои коллеги в охотнадзоре нашли понимание и поддержку в журнале «Сафари», в котором в феврале 2007 года были освещены отдельные дела, творившиеся в Иркутском Россельхознадзоре. Как говорится, собака лает - караван идет. Однако то были только посевы, а вот плоды деятельности должны заинтересовать тех, кто призван охранять закон.

Хочется задать Борису Петровичу ряд вопросов.

Почему без согласования с руководителями отдела охотнадзора по Иркутской области и службы охотнадзора Усть-Илимского района в штат охотинспекторов были приняты Иван Костин и Игорь Соловьев, которые неоднократно привлекались к ответственности за браконьерскую охоту?

Почему Костин, допустивший в октябре 2005 года избиение штатного егеря охотхозяйства при исполнении им служебных обязанностей и организовавший 06.02.2006 г. незаконную охоту в запрещённые для охоты сроки, не был привлечён к дисциплинарной ответственности?

Почему, как руководитель Усть-Илимского межрайонного отдела Россельхознадзора службы охотнадзора Привалихин осуществлял незаконную выдачу разрешений на производство охоты в весенний период; уводил от уголовной ответственности пятерых браконьеров, допустивших в запрещённые для охоты сроки отстрел лося с использованием ем незарегистрированного оружия? При этом он применил к организованной группе, умышленно занимающейся криминальной охотой, административную меру ответственности.

На каком основании в охотсезоне 2005-2006 годов охотпользователям был необоснованно урезан лимит на добычу диких копытных животных? При этом вами, Борис Петрович, в нарушение всех действующих норм закона, выдавались лицензии на добычу копытных в угодьях Усть-Илимского района без каких-либо согласований и уведомлений. По этому факту в органы власти и прокуратуры было направлено обращение охотпользователей от 30 марта 2006 года.

На основании какого нормативноправового акта вы, в нарушение подписанного вами приказа № 187 от 23.08.2007г. выдали сверх, лимита десять именных разовых лицензий на отстрел лосей в охотсезоне 2007-2008 годов на территории ЗАО «Усть-Илимский зверопромхоз»? Почему этому хозяйству по не соответствующей требованиям и не согласованной районной службой охотнадзора заявке, без письменного разрешения руководителя управления в охотсезоне 2007 года был выдан дополнительный лимит на добычу 795 (!) соболей?

Какой нормативный правовой акт дал вам право на «личный лимит» именных разовых лицензий по добыче диких копытных животных (резолюция Георгия Маркова на заявлении охотника: «Выдайте в счет Бориса Петровича»)? Почему не ограничивается охотхозяйственная деятельность для предприятий, не выполняющих договорные обязательства, установленные администрацией области? (Акт проверки охотхозяйства Иркутском общественной организации охотников и рыболовов «Кедровое» от 2006 года, акт проверки ЗАО «Усть-Илимский-зверопромхоз» в 2007 году направлялись руководству управления для принятия решения – реакции не последовало. Эти хозяйства необоснованно получают квоты на добычу охотресурсов.)

Почему вместо того, чтобы обеспечивать транспортом и ГСМ службы госрыбнадзора, вы в первую очередь приобрели себе и Г.В.Маркову дорогие японские внедорожники?

Почему в регион не передаётся автотранспорт и другие транспортные средства, которые вы получили от охотуправлений для исполнения переданных полномочий?

По информации коллег-охотоведов из других районов Иркутской области, известно, что управлением Россель-хознадзора согласовывались сомнительные сметы расходов на выполнение охотхо-зяйственных мероприятий предприятиям, причиняющим ущерб животному миру. К примеру, зная, что на территории Жигаловского района существует проблема обустройства переходов для диких копытных животных через трассы трубопровода, вы лично согласовали смету на выполнение работ по договору подряда от 20 февраля 2007 года № 22-ПД-07 между ОАО ВСГК и ОАО «Жигаловский зверопромхоз» на сумму 6 млн. 458 тысяч рублей. Там в разделе «Биотехнические мероприятия» стоимость одного веника оценена в 53 рубля. Они что, эвкалиптовые, и завезены из-за океана? Максимальная стоимость такой вещи 20 рублей. А кого вы согласовывали кормить комбикормом? Кабана в Жигаловском районе нет. Согласованные В 2006-2007 году выплаты ущерба от хозяйственной деятельности предприятий на территории Иркутской области составили в сумме более 100 млн. рублей. Почему эти деньги не поступили в бюджет?

Это неполный перечень вопросов, которые хочется задать руководству Россельхознадзора Иркутской области. Опасения, высказанные в коллективном обращении, по прошествии времени подтвердились. Передача полномочий в регион не дала руководству Россельхознадзора по Иркутской области реализовать личные хищнические потребности в сфере охоты и рыбалки. Вот и появляются в прессе статьи наподобие той, которую упоминали выше.

Фактически, благодаря Борису Самарскому, с января сего года в Усть-Илимском районе ликвидирован и до настоящего времени не функционирует охотнадзор.

Кто ответит за проявление «звериного» геноцида в отношении государственной службы, предназначенной не для интриг и решения личных интересов «руководителей»? Ведь эта служба так необходима для настоящей, непоказушной повседневной заботы о сохранении диких животных, и только ответственные люди способны решить эту проблему.