Усть-Илимск Online

За последние двадцать лет художественная элита России стала «играть на понижение». Как будто что-то сломалось в ее мировоззрении. В отношении внешних норм приличия российские СМИ «американизировались». Вот небольшой штрих. Долгие годы во всем мире пробным камнем, на котором проверялись нравственные установки политиков и газет, было отношение к войне США во Вьетнаме. Эта война трактовалась гуманитарной интеллигенцией как аморальная. Ее и представляли с этой точки зрения, как символ кризиса культуры. 

С середины 1990-х годов телевидение России стало предоставлять экран для голливудских фильмов, обеляющих и даже прославляющих эту войну. Почему? Разве узнали что-то новое о той войне? Нет, изменились критерии благородства. Стиль, конечно, свой, а тип тот же. Дикторы телевидения заговорили с ерничеством и улыбочками, программы наполнились невежеством и дешевой мистикой. По отношению к «чужим» для США фигурам (Кастро, Чавес, Лукашенко) – ирония и плохо скрытое хамство лакея. Наше телевидение стало говорить на том же языке, с теми же ужимками, что и западное. Но там в личных разговорах интеллектуалы сами признают, что с падением СССР Запад «оскотинился». Это понимание – шаг к выздоровлению. У нас такого понимания не видно. На телевидении возникла особая мировоззренческая и культурная система, работающая «на понижение». Экран испускает поток пошлости, в которой тонет проблема добра и зла. На этот поток нельзя опереться, в нем захлебывается сам вопрос о бытии. Произошло совмещение того, что должно быть разделено. В отношении обедневшей части населения России наша официальная культура ведет себя, как в отношении низшей расы. Ее просто не замечают, как досадное явление природы, а если и упоминают, то с «романтической» или глумливой подачей. Социальная драма миллионов людей не вызывает минимального уважения. Гастарбайтеры! Бомжи! Пьяницы! Колоритные фигуры российского телевидения.

Наш «средний класс» переборол старые нормы чести и достоинства. Личная совесть, конечно, осталась, но она без социально контролируемых норм не столь уж действенна.

Да, человек в душе раскаивается, а общество сползает в грязь. А ведь без того, чтобы восстановить обязательный минимальный уровень благородства, ни о каком сплочении для выхода из кризиса и речи быть не может. О благородстве теперь говорить не принято, это вещь чуть ли не реакционная. Оно укрылось на уровне личности в виде совести, которая редко выглядывает наружу, а грызет человека ночью. Но о совести говорить не будем, это сущность тайная. Скажем о внешней скорлупе благородства – элементарных нормах общественных отношений, о приличиях, без которых невозможен даже минимальный порядок. Здесь наблюдается поразительно быстрая и глубокая деградация. Просто распад.

Средством принижения человека стал в России и подрыв культуры мышления. Была проведена большая кампания по разрушению рационального сознания и механизмов его воспроизводства. Целенаправленное воздействие было оказано на все каналы социодинамики культуры: школу и вузы, науку и СМИ, армию и искусство. Невежество стало действенным! Оно узаконено, подкреплено потоком алогичных, антирациональных утверждений, противоречащих и знанию, и мере, и здравому смыслу. Замечу, что репрессировано и религиозное сознание, его вытесняют оккультизм и суеверия. Реформа привела к важному провалу в культуре, о котором не принято говорить. Этот провал из тех, которые тянут на дно, как камень на шее.

Речь о том, что так называемая элита присвоила себе право на ложь. Общество, где утверждено такое право, слепо. Оно не видит реальности, и с каждой ложью в нем слепнут и поводыри. Стратегия реформ изначально строилась на лжи. Ложь формирует особый тип рациональности. Обман стал социальной нормой – вот главное.